Евгений Соя: Мои стихи похожи на музыку без слов

28 мая - 1 июня в Киеве в рамках выставки «Книжный арсенал» проходил Фестиваль интимной лирики. Одесский поэт Евгений Соя – один из участников этого фестиваля. Это 19-летний молодой человек, у которого недавно уже вышло две книги - «Бери» и «More», а осенью выйдет еще две. Евгения Сою хорошо знают в сети благодаря его стихам о любви.

-Ты первый раз участвуешь в подобном мероприятии?

-Как-то до этого я сторонился таких проектов. Когда мне было определенное количество лет, мне очень хотелось попасть в украинский литературный мир. Я все представлял себе так, как в американских фильмах. Я представлял, что писатели – это такие чистые люди, великие в плане размаха человеческой личности. Ну, наверное, так и есть. Просто те люди, с которыми я столкнулся в начале своей карьеры, разочаровали меня. Я понимаю, зачем сбивать в стаю. То, что я пишу, и он пишет – это не делает нас друзьями автоматически. Так сложилось, что я одиночка, и не могу сказать, что меня это не устраивает. 

-Какие эмоции от фестиваля?

-Вообще фестиваль понравился. Много людей было, они ходили, выбирали книги. Все такие красивые, умные. Книги, правда, не очень были. Ну, а что делать?

-Общение между поэтами и слушателями проходило тет-а-тет в маленьких застекленных комнатках. Какие у тебя остались впечатления от этого перфоманса?

-Люди оказались очень доброжелательные. Все, кто приходил в мою комнату, улыбались. И когда выходили, тоже улыбались, что было очень приятно. Я почему-то был уверен, что будут такие нюансы в виде каких-то провокаций, но нет. Просили почитать какие-то стихотворения или мое что-то любимое. Эти полтора часа пролетели очень быстро. Вопросы задавали совершенно разные, начиная с «как пробиться молодому автору» и заканчивая «что такое любовь». 

-И как ты советовал пробиваться молодым авторам?

-Выкладывать стихи в интернет.

- А какие тебе известны успешные сетевые авторы?

-Из Днепропетровска Максим Волохань колесит по стране со своими стихами. Мой друг Нельсон-младший получил недавно какую-то премию, и книгу издает. 

-Но есть же и обратная сторона поэзии в интернете – негативные комментарии. Как ты к ним относишься?

-Ну… Стало тяжелее, когда появился свободный доступ к комментариям. Хотя почему бы и нет? Если есть у читателя свое мнение, почему бы его и не высказать. Правда, у поэта может пропасть желание после этого выкладывать свои стихи, но это уже другой вопрос. А если пропадает желание писать оттого, что кто-то сказал, что это г***но, то значит, это не стоило изначально набранного текста в ворде. 

-Ты с кем- то общался на фестивале из украинских литераторов?

-Ко мне подходила девочка, глава украинского литературного общества «Маруся» Оксамытка Блажевська. С Катей Бабкиной я общался, которая организовала весь этот перфоманс. В соседнем зале сидела Линор Горалик.

-Что ты читаешь в настоящий момент?

-Я читаю Джона Фанте, итальяно-американского писателя, которого очень любил Чарльз Буковски. По Фанте кино недавно сняли «Спроси у пыли» с Колином Фаррелом. Сейчас я читаю «Подожди до весны, Бандини». 

Еще моя последняя любовь - Борис Рыжий. Он из Екатеринбурга, он уже умер, жил в 90-х. О, есть у него такое стихотворение, в котором четверостишие: 

Перехожу по лужам переулок:

Что, Муза, тушь растёрла по щекам?

Я для тебя забрал цветы у чурок,

И никому тебя я не отдам.

Гениально совершенно…

-А что такое интимная лирика вообще?

-Почти вся поэзия – интимная лирика, раз на то пошло. Я же не знаю, как пишут другие авторы. Но если брать мою поэзию, то это все интимная лирика. Потому что когда ты сидишь у себя в комнате поздно-поздно ночью, и вокруг почти уже утро, и у тебя полная пепельница, а сидишь ты голый с листком бумаги и записываешь то, что у тебя внутри, ничего интимнее или даже сокровеннее этого, наверное, нет. 

И вообще, смотря что понимать под словосочетанием «интимная лирика». Если брать описания каких-то сексуальных сцен, то это, конечно, тоже круто, но «я люблю тебя» сложнее сказать, чем «я хочу тебя». Поэтому такие тонкие лирические признания, фиксирование каких-то моментов, образов – это намного интимнее, чем описание полового акта и всего, что с ним связано. 

-А кто твои любимые представители интимной лирики?

-Вертинский Александр Николаевич. Ходил на днях на спектакль по нему «Сумерки богов», очень хорошая штука, я уже раз пятый смотрел. Леонарда Коэна очень люблю как поэта. Он на позицию выше, чем все остальные для меня. Серж Гензбур. Жак Брель.

-А из украинских?

-Да я ж их не сильно читаю. Есть такая из Симферополя девочка, Граф Грей. 

-Раз уж мы говорим об интимной лирике, давай поговорим и о более личных вещах. Ты сейчас в кого-нибудь влюблен?

-Это очень сложно. Вообще, мне, конечно, немного лет, но сколько я себя помню (а это лет шесть-восемь), я все время испытывал чувство влюбленности к кому-либо. Будь это какая-то одноклассница, либо моя девушка, либо какой-то интернет-персонаж. Грубо говоря, мне было о ком думать перед сном. А сейчас, последние четыре-пять месяцев, это чувство куда-то пропало. Раньше, если меня спрашивали, что самое важное в жизни, я всегда говорил: любовь. И когда сам попадаешь в такую ситуацию, что вроде бы все есть, все хорошо, какой-то успех есть, друзья, с которыми тебе весело, но вот когда любви нет, все кажется таким бессмысленным. 

-Так, получается, у тебя нет девушки?

-Нет. В одном интервью меня спросили, что такое дом, и я ответил, что дом – это любимый человек. И недавно меня опять спросили в Киеве, что такое для вас дом, и я ответил, что я бездомный. 

-А по чьей инициативе расстались?

-Я, наверное, очень сложный человек, а еще мой образ жизни. Вероятно, очень трудно меня выдержать. Хотя есть же девушки, «жены декабристов», которые ждут. Я ведь в Одессе живу, и у нас большое количество парней - моряки, и вот они уезжают на полгода, и их там как-то ждут, и все нормально. А тут вот так вот. Последние года два мои отношения заканчиваются из-за моего гастрольного образа жизни.

-Но случаются же в турах какие-то романы?

-Случаются, и это прекрасно.

-А вот эти девушки, о которых ты пишешь, они ревнуют тебя?

-Но это же бесполезно - ревновать! Не знаю, я не спрашивал. Я думаю, что даже часть этих девушек, которым посвящены стихотворения, могут не догадываться, что это о них. Хотя, может, я ошибаюсь.

-А «Харьковская луна» о реальном человеке? 

-Да, все думают, что это о какой-то харьковской девушке, но оно написано просто в Харькове. Я ночевал у одной моей знакомой, мы разошлись по комнатам, спать не хотелось, я долго сидел на балконе, курил. И вот эта харьковская луна, которая плавно втекала в окно, - это показатель такого желания оказаться рядом.

-А сам ты ревнуешь?

-Было пару случаев, но они имели основания. А вот так, чтобы накручивать что-то - скорее нет.

-И как это проявляется?

-В злобных sms, монологах.

-А это правда, что ты еле школу закончил?

-Да, я прогуливал последние года четыре… Но экзамены я достойно сдал. 

-А детство у тебя счастливое было?

-Ну, лет в 7-8 оно мне казалось таким страшным, я чувствовал себя таким обделенным. Но вот сейчас, когда я вспоминаю, мне кажется, что оно было вполне хорошим. А тогда мне казалось, что меня не понимают, что я никому не нужен, что меня не любят. У Андруховича в «Тайне» я читал что-то подобное: «Какое детство счастливое, вы что? Я не спал пару ночей, потому что был влюблен в одноклассницу». То есть восприятие совершенно другое, и те проблемы, которые были, кажутся такими тяжелыми. 

Еще интересно, что в детстве, лет в 12, я был служкой в церкви, ездил в лагерь с детьми и со священниками, и в принципе планировал стать священником. А потом как-то так появилась у меня в жизни литература, музыка, алкоголь, девушки - и уже все. 

-А как у тебя в школе было с литературой, с сочинениями?

-С украинским неплохо, кстати. В классе 10-11, когда проходили Стуса, мне было интересно. Еще я помню, как-то написал сочинение в классе седьмом о Второй мировой, а оно там выиграло какую-то премию всеукраинскую.

-Мне кажется, твои последние стихи как-то изменились, стали более абстрактными, что ли…

-Мои последние стихи больше похожи на музыку без слов. Они больше для того, чтобы передать атмосферу. Мне одна знакомая говорила: «Послушай Рахманинова, послушай Рахманинова». И я, в конце концов, скачал, включил, начал слушать. И вот как-то не прет. Потому что просто музыка. А потом я как-то сидел ночью, курил, включил и настолько проникся этим всем, представил какие-то образы, какие-то картины. И, наверное, то же самое с моими последними стихами. Мне хочется двигаться в этом направлении.

А вообще я бы назвал свою поэзию словом, которым называется новый альбом Brazzaville, Jetlag Poetry. Это когда ты много путешествуешь, и у тебя в сознании не происходит смена часовых поясов. Ты, допустим, приезжаешь в Барселону, там вечер, а у тебя в голове еще утро. Это состояние называется джетлаг. И вот это состояние потерянности и прострации мне очень близко.

-У тебя скоро выходит две книги. Расскажи о них.

-Да, обе выйдут в сентябре. Одна - в харьковском издательстве «ТМИН», а вторая – в российском издательстве «Азбука». В первую войдут мои совершенно новые стихи. Она такая будет меланхоличная, печальная. Она будет называться «Хиторимакура». Это на японском языке означает «чувство одиночества, которое ты испытываешь перед сном». Мне как-то в поезде нечего было делать, я купил на станции какой-то женский журнал, что-то вроде «Лизы» или «Отдохни». И там был целый список этих японских слов. Я когда увидел это слово, сразу же понял, что это именно оно.

А во вторую книгу войдут стихи, написанные с 2008 по 2010, она будет называться «Цветы из ничего».

Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!