Большая победа в малом пространстве: почему стоит смотреть фильм “Такси”

“Обойти все запреты во имя кино” - кажется, именно такую цель поставил себе иранский режисер Джафар Панахи. Будучи культовой фигурой европейского кинематографа еще до знаменитого ареста властями в 2010-м году, тепер режиссер, и дисидент по совместительству, стал настоящим героем в фестивальных кругах. Политзаключенный-кинематографист умудрился снять и передать на крупный киносмотр уже третий свой фильм, пребывая под домашнем арестом с запретом снимать кино в ближайшие 20 лет.

ЧИТАЙ ТАКЖЕ:

Стив Возняк одобряет: Майкл Фассбендер в роли Стива Джобса потряс сооснователя Apple

Новая картина Панахи покажется вам случайной записью с видеорегистратора таксиста. Первые десять минут мы видим лишь двух пассажиров в салоне авто. Немолодая учительница и парень спорят о целесообразности смертной казни для мелких преступников. Не вмешиваясь в разговор, водитель даст о себе знать только когда камера на панели приборов сделает поворот в его сторону. За рулем сам Панахи, который на один день стал водителем такси.

За счет новых клиентов и их историй режиссер создает настоящее многожанровое зрелище - от политических споров в диалоге учительницы и рабочего, до семейных трагедий, когда в машину попадает раненый в автокатастрофе мужчина с женой, и по дороге в госпиталь успевает записать завещание. Комедию абсурда с двумя чересчур суеверными дамами гармонично сменяет криминальная история рассказанная из уст друга Панахи, не пожелавшего сдать воров, которых он узнал в лицо, ведь тех отправят прямиком на виселицу.

За чересчур настоящими и естественными репликами его пассажиров прячется мастерски прописанный сценарий самого Панахи. Как будто словами господина Джафара говорит его экранная племянница, когда рассказывает дяде по дороге со школы о домашнем задании снять фильм. Девочка озвучивает цензурные рекомендации для иранского кино от своего учителя, и режиссер, будто бы, сам предлагает зрителю узнать всю глубина ханжества и абсурда: герой не должен носить персидское имя, только мусульманское, желательно в честь одного из пророков, героиня должна носить платок, никакого насилия, обязательный хеппи-энд, избегать чернухи… “Дядя, а что такое чернуха?” - спрашивает девочка. Режиссер почти терпит крах, пытаясь это объяснить: “это вроде бы как в жизни, но чтобы все обязательно закончилось благополучно”.

Панахи боролся за право существования новой иранской кино-волны, будучи, для начала, лишь в метафорической клетке, чтобы со временем попасть в настоящее заключение. Хочется верить в то, что теперишний домашний арест совершенно не меняет хода мыслей господина Джафара. Жесткая цензура, кажется, не сумела загнать этого режиссера в рамки навязанных правил. Сперва были четыри стены квартиры режиссёра в фильме с ярким названием “Это не фильм”, потом “Закрытый занавес”, где в полумраке виллы режиссера историю разыграли мужчина, женщина и собака.

Теперь действие “Такси” разворачивается исключительно в салоне машины на улицах Тегерана. Формально, Панахи правил не нарушал, ведь продолжает быть под домашним арестом (водить машину в пределах Тегерана ему разрешено) и подчеркнуто не снимать кино - происходящее в такси фиксируют два видеорегистратора, иногда - пассажиры такси на свои мобильные девайсы. По всей видимости, Панахи громко иронизирует, но на деле - показывает невероятную умелость и пластичность в вопросе создания кинематографической действительности, экспериментируя с нарративными структурами, фактически, со связанными руками.

Получив на Берлинском кинофестивале сразу две награды (Золотой медведь и приз ФИПРЕССИ), картина успела побывать на десятке других киносмотров, в том числе, на Одесском кинофестивале. Тем временем Панахи мечтает чтобы фильм показали в Иране, и уже обратился к властям с официальной просьбой.

Украинский прокат, хоть и ограниченный, уже начался. Особенно актуально оценить такой фильм в свете печального родства Украины и Ирана в вопросе заключенных режиссеров. Джафар Панахи, ровно как и Олег Сенцов - блестящий пример того, каким несгибаемым может быть художник под давлением тотального режима.